что останется от Новой Голландии, когда в нее вложат полмиллиарда долларов?
Поскольку город наш кажется нынешнему руководству старообразным, немодным, нелогичным, нуждающимся в обновлении, возникла идея полной переделки архитектурного комплекса "Новая Голландия", в документах аккуратно названная "развитием территории острова". Естественно, был задан сакраментальный вопрос: "Зачем Новая Голландия?", ответ не заставил себя ждать: уж точно не для красоты, а под гостиницы, офисы, автостоянки и, конечно, Дворец фестивалей в качестве четвертой сцены Мариинского театра.
В результате была подготовлена выставка трех инвестиционных предложений, которые сопровождаются планшетами с картинками и макетами нового архитектурного облика комплекса.
Трое из ларца
Участник под названием NHI Group представил картинки и макет, предложенные голландским архитектором Эриком ван Эгераатом (р. 1956) и его архитектурным бюро EEA. Компания NHI Group создана акционерами компании "Рюрик" ("Российская компания инвестиций в недвижимость"), которая, в свою очередь, была учреждена в 2004 г. несколькими шведскими фирмами для выхода на российский рынок недвижимости.
Второй участник, именующийся ООО "СТ Новая Голландия", является представителем некоего девелоперского холдинга ST Group; к реализации представил картинки и макет Нормана Фостера (р. 1935), знаменитого англичанина, изучавшего архитектуру в США, имя которого вошло во все учебники и монографии по архитектуре ХХ века.
Наконец, третий участник называется ООО "Стройхолдинг", двигающий в качестве паровоза проект немецкого архитектурного бюро Engel und Zimmerman, к которому прицеплен семивагонный состав всегда голодных петербургских архитектурных и строительных учреждений. В первом вагоне сидит архитектурно-строительная мастерская Г. Михайлова, в третьем - мастерская Е. Меркурьева, в шестом - "Ленмостстрой"...
Отвлекаясь от проблем контекста и воображая, что остров Новая Голландия находится далеко от берега, в открытом океане, а не вписан в сложившуюся 100 - 150 лет назад городскую среду, оценим проекты с точки зрения предлагаемых ими образных и функциональных решений. Участие в конкурсе таких знаменитостей, как Фостер и Эгераат, придает архитектурным эскизам самостоятельную ценность.
Голландский городок
Проект ван Эгераата можно назвать "Голландский городок". Оперируя исключительно с названием острова, но никак не с его архитектурой, голландец предложил построить на внутренней территории две группы довольно высоких домиков (в 2 - 3 раза выше стен зданий, по периметру окружающих остров) с остроконечными крышами, дающими некое среднее арифметическое между готикой, северным модерном и "голландским бюргерским стилем" под некую неопределенно-сказочную старину. Так Эгераат отреагировал на явную "буржуазность" новой функции острова, предложив как девиз своего проекта "культуру и коммерцию".
Эгераат известен как один из лидеров "художнической" тенденции постиндустриализма, проявившейся в споре с прагматизмом индустриального общества, отсюда опора на культурные значения, эмоции. Его проект самый стильный, хотя высота предложенных им новоделов сразу делает их невозможными с учетом "Высотного регламента" Петербурга.
Во Дворец фестивалей Эгераат предложил переделать тюремную башню, закрыв ее внутренний круглый двор крышей и пристроив к ней еще две круглые башни. Тем самым памятник архитектуры (тюрьма) переделана до неузнаваемости, что нашими законами запрещено.
Для Эгераата, участвовавшего в конкурсе проектов второго здания Мариинского театра, самым главным так и остался Мариинский театр. Характерен представленный на одном из его планшетов план, где наряду с "Новой Голландией" в единой функциональной связке фигурируют МТ-2, МТ-3 на территории бывшего стадиона Институт им. Лесгафта, "Крюков-променад", идущая по набережной канала от Новой Голландии прямо к Театральной площади и некий "Рюрик-проект" - гигантский комплекс зданий, ограниченных ул. Глинки, наб. Мойки и ул. Декабристов, где пока располагается Военно-транспортный университет железнодорожных войск РФ (он уже имеет здания в Петродворце, и, видимо, предполагается его туда целиком отправить).
Очевидно, надеясь на поддержку Гергиева (одного из трех сопредседателей комиссии по подведению итогов конкурса), главной функцией "Новой Голландии" Эгераат сделал фестиваль "Белые ночи", а главной целью (с учетом ненасытности Гергиева) - наибольшую вместимость. Внутри для зрелищных мероприятий приготовлена открытая площадь 11 930 кв. м, куда можно поставить 10 845 стульев, а если стоя - то на 47 720 человек. Во Дворце фестивалей театральный зал площадью 2260 кв. м рассчитан на 3476 сидений или на 15 420 человек в положении "стоя". Ресторан имеет площадь 2744 кв. м, что превышает площадь зрительного зала и позволяет покормить сразу всех интуристов, прибывших на эту "базу однодневного отдыха". Эгераат предусмотрел два этажа ниже нулевой отметки для паркинга. Остров соединен с "материком" семью мостами.
Водный стадион
Норман Фостер известен как представитель стиля хай-тек, усугубленного доведенными до абсолюта приемами функционализма, тягой к абстрактной геометрии и игнорированием контекста. Поэтому то, что предложено им для "Новой Голландии" можно считать подвигом самоограничения - прежде всего, по высоте. Между прочим, в Ниме (юг Франции) Фостер в 1987 - 1993 гг. построил здание "Каре д'ар" - городского центра искусств, поставив его рядом с хорошо сохранившимся римским храмом (построен между 10 и 5 гг. до н. э.). Остекленный параллелепипед с геометризованным портиком, который поддерживают четыре тонкие стальные колонны, про который в учебниках пишут, что Фостер создал здание "современное и вместе с тем вневременное", которое "воспроизводит обобщенный классический архетип".
Такой же "внеконтекстный" объект Фостер предложил и для "Новой Голландии": на берегу водоема, именуемого "ковшом", он хочет воздвигнуть нечто, что в плане представляет собой неправильный многоугольник, с одной стороны охватывающий двумя "лапами" круглое здание тюрьмы (внутренний двор перекрыт стеклянной крышей), а с другой стороны выходящий на сам "ковш", над которым нависают амфитеатром несколько этажей открытых террас. Тут будут сидеть зрители, наблюдающие за водными феериями.
Внешне этот террасированный "сэндвич", фирменный для Фостера, напоминает водный стадион в Крылатском (Москва). Внутри здания - концертный зал необозначенной вместимости. Правда, здание низкое, из-за стен снаружи видно его не будет. На территории предусмотрено прорытие дополнительного канала от "ковша" к Адмиралтейскому каналу, строятся две гостиницы, офисное здание; два подземных этажа для паркинга глубиной 7,5 м, 10 транспортных и пешеходных мостов, VIР-въезд, пристань для речного такси.
Главное впечатление: все очень пышно и в то же время функционально, забито плотно, практически без промежутков, потому что и "время - деньги", и "место - тоже деньги". Внутреннее пространство очевидным образом перегружено. "Красотой" же по-американски предложено считать то, что получилось.
Вспоминая о Фостере, обычно приводят в пример реконструкцию по его проекту зданий Рейхстага (194 - 1999). Для Петербурга предложение проще и по мысли, и по исполнению.
Заводские склады
Германо-российский проект - самый непрезентабельный внешне, хотя и самый глубокий. Правда, глубина эта относится не к образному решению, а является буквальной: авторы задумали сделать новодел с шестью подземными этажами: минус первый этаж - "гостевой" (паркинг для VIP), минус второй - технический, а с минус третьего по минус шестой - паркинг для простых людей. Таким образом, здание будет иметь 25 метров ниже поверхности и 25 метров над поверхностью, итого 50 метров, или 16-этажный дом, наполовину закопанный в землю.
Решение не только глубокое (в прямом смысле), но и смелое, если учитывать, что качества грунтов пока изучать не хочется никому. Самое интересное, что копать экскаваторами котлован на маленьком острове и на берегу канала нельзя, поэтому придется применять метод опускного колодца. Так называется железобетонный короб без дна, который скользит вниз в вырытую шахту под собственным весом. В условиях сухих грунтов это возможно, можно ли в условиях больных грунтов - неизвестно. Теоретически реализуемо, но в Петербурге метод опускного колодца не применялся никогда. К тому же глубина значительная и очень большая площадь, ибо колодец должен стать фундаментом нового здания высотой 8 этажей и с весьма большим основанием.
Интегральный образ эскиза - складские помещения, в которых размещаются офисы и торговый комплекс. Это развитие старинной функции построек острова. К вытянутому вдоль Адмиралтейского канала корпусу пристраиваются перепендикулярные корпуса-языки, идущие внутрь острова. Для Дворца фестивалей отведена круглая тюрьма, внутренний двор которой, естественно, покрыт прозрачной крышей. 9 мостов перекроют реку и два канала.
В этом проекте самое интересное - творческий состав. Архитекторы Евгений Меркурьев и Григорий Михайлов, а также руководимые ими коллективы проектировали и строили сначала Константиновский дворец, а потом новое здание для Государственного исторического архива на Уткином пр. И теперь, естественно, эти коллективы, каким-то образом связанные с Управлением делами президента, нуждаются в заказах и деньгах. Есть мнение, что именно их бросят на перестройку Сената и Синода. Поэтому именно у этого коллектива, обещающего самый глубокий в истории Петербурга котлован, наивысшие шансы на победу. Первым двум эскизам его противопоставляют как "практичность" - "красоте". Здесь нет стиля - ни "индустриализма" и хай-тека Фостера, ни постиндустриального "художничества" Эгераата. Это самый обычный проект нашего архитектурно-строительного комплекса для Купчина или Суздальского проспекта. Ни стилистически, ни композиционно именно с "Новой Голландией" его ничего не связывает.
Медаль "За взятие Новой Голландии"
Ни один из представленных материалов (планшеты с картинками + макеты с лампочками) с архитектурной точки зрения не годится, поскольку все они игнорируют сложившийся образ острова Новая Голландия. Образ сурово-романтический, красивый своей пустынностью, отчасти таинственный, неприступный, чему способствовала многолетняя закрытость территории. Сочетание старинных кирпичных стен с деревьями и поросшими травой берегами двух каналов и реки Мойки создало неповторимый феномен. Это не просто набор из одиннадцати памятников архитектуры, а уникальный архитектурно-ландшафтный ансамбль в самом центре "старого Петербурга". Вот его-то и надо было сохранять как достопримечательность Петербурга.
Вместо этого предлагается создать многофункциональный комплекс, под завязку забив остров зданиями и территориями общественного назначения. Хотят, чтобы получилось нечто вроде нынешней Сенной площади, которая изуродована эклектикой и забита постройками с предельной плотностью.Так, скорее всего, будет и в "Новой Голландии": исторические памятники, плотно обложенные новоделами, заново покрашенные, густо покрытые вывесками фирм, отелей, магазинов и ресторанов просто перестанут существовать. То есть формально они, может быть, под слоями вывесок и краски сохранятся, но их так перелицуют, что историческими памятниками их назвать будет невозможно. А мосты - семь, девять, десять - уничтожат наружный вид острова как такового. Остров от "суши" должна отделять вода, а когда так много широких мостов, пешеходных и транспортных, острова уже нет.
Я мог бы в связи с этим сослаться на "Петербургскую стратегию сохранения наследия", недавно узаконенную, на все регламенты, запрещающие в памятниках новое строительство, создание гаражей на 1000 машин и более и т.п., но ссылаться бессмысленно, так как охраняют памятники только на словах. В Венеции, кстати, тоже можно было перекрыть каналы большим количеством мостов для улучшения транспортного сообщения и лучшего посещения музеев и достопримечательностей. Но отчего-то не делают, дураки...
Но цель конкурса - не в сохранении уникального архитектурно-ландшафтного памятника ("Зачем он?"), а в преобразовании территории, чтобы извлечь из нее максимум прибыли, продать каждый метр и завлечь тысячи людей, продав каждому билет. Отсюда критерии оценки, предложенные устроителями конкурса конкурсантам: для оценки "отлично" нужно, чтобы объект сочетал 7 или более основных видов использования, а для этого был широко доступен для посетителей. Дело дошло не только до гаражей, но и до устройства в "Новой Голландии" химчисток. А, скажем, по критерию "доступность объекта" на "отлично" предлагалось сделать один-два или более мостов; оставить же только один мост, который был раньше, означало получение "отрицательной" оценки. Вот все и стали соревноваться: кто больше мостов нарисует, кто сильнее испортит исходный поэтический вид архитектурно-ландшафтного памятника. Кстати, критерий "Архитектор" на оценку "отлично" предусмотрел, что нужен архитектор с мировым именем. Так появились Фостер и Эгераат, знаменитые, но не предложившие ничего интересного. Это обман зрения, "лейбл", не более.
Тюрьма еще пригодится
На мой взгляд, неверно было даже на уровне идеи делать остров "публичным местом". Следовало оставить его малопосещаемым, сохранить внешний облик стен и берегов по периметру в неприкосновенности, новых мостов не делать, а лишь достроить аналогичные по стилю складские здания вдоль Адмиралтейского канала, замкнув периметр, и разместить во всех зданиях офисы с входом/въездом через единственный мост по пропускам. Внутри острова можно было бы построить и новые здания из красного кирпича - тоже для офисов. Было бы удобно и одностильно, а место в центре города обеспечило бы высокую привлекательность острова как большого офисного центра ("Сити") с возможностью устроить здесь и конференц-залы.
Зато город не лишился бы достопримечательности, суть которой именно в том виде, какой открывается на ансамбль издали, с противоположных берегов. Внутри там ничего интересного не было и все равно не будет, даже если построят "водный стадион" по проекту Фостера. Впрочем, в круглой тюрьме можно было бы устроить какой-нибудь музей или картинную галерею, но уж во всяком случае не устраивать на острове места для одновременного "культурного отдыха" 10, 15 или 50 тыс. человек.
Однако все пошло наперекосяк из-за амбиций Гергиева, который захотел получить уже четвертое (!здание для Мариинского театра. Отсюда этот Дворец фестивалей и ошибочная идея проведения инвестиционного конкурса с одним по существу условием: чтобы был создан дворец, а у ансамбля было более 7 функций и много мостов для быстрого входа-выхода 50 тыс. человек, словно это стадион. Ошибочна сама идея создать тут "второй ЦПКиО", как ошибочна и необходимость четвертого Мариинского театра для города. Иными словами, из двух зол организаторы конкурса выбрали сразу оба: поставили в виде обременения инвестору ненужный городу театрально-концертный комплекс, а взамен отдали на растерзание уникальный архитектурно-ландшафтный памятник.
Условия конкурса чересчур роскошны и невыгодны для города.
Забавно, что Петербург от всего строительства в собственность не получит ничего (памятники архитектуры остаются собственностью РФ и достаются победителю в аренду на 99 лет, а все новоделы, кроме Дворца фестивалей, победитель конкурса получит в собственность): Дворец фестивалей тоже будет собственностью РФ. При этом он оказывается для инвесторов той "нагрузкой", которую требуют взамен предоставления аренды и собственности. Но это сейчас Гергиев в силе, сейчас он друг президента, проводит разные фестивали, и потому Дворец фестивалей создают под эти нужды. Но со временем эта функция может отпасть, и гигантский специализированный дворец будет стоять никому не нужным. На самом деле построить тут нужно нечто более универсальное по возможным функциям и обобщенное по форме.
Так, кстати, строил Мис ван дер Роэ в Иллинойсском технологическом институте, размышляя над проблемой ограниченности функционалистского подхода. Он хотел строить на века - чтобы здание могло пережить смену функций (ибо они со временем неизбежно меняются). Отсюда вывод: нужно создать одно-единственное, нерасчлененное, универсальное пространство, которое предоставит максимум свободы для возможных будущих изменений. Форма простейшая: параллелепипед. Именно это и стоило бы построить внутри острова, не претендуя на амбициозность. А уж в каком здании будут сидеть бизнесмены - какая разница, главное, чтобы внутри офисов было комфортно, а вокруг безопасно.
С этой точки зрения, кстати, решительно не годится Фостер, а наиболее предпочтителен безликий проект в стиле "заводских складов" - если, конечно, убрать из него шесть подземных этажей как бред, который завершится котлованом, заполненным водой из Адмиралтейского канала. Круглая же тюрьма, превращенная во Дворец фестивалей, спокойно может быть потом, когда Гергиев будет далеко, конвертирована обратно - хоть в тюрьму (для участников и организаторов уничтожения облика Петербурга), хоть в картинную галерею.
