Рыбная отрасль России находится в состоянии "предсмертной агонии"
Восьмого сентября в Южно-Сахалинске завершилось межрегиональное совещание, посвященное проблемам рыбодобывающей отрасли. Дальневосточные рыбаки опять жаловались на свою трудную жизнь российскому министру сельского хозяйства Алексею Гордееву, руководителю Федерального агентства по рыболовству Станиславу Ильясову, а также главам администраций краев и областей Дальневрсточного федерального округа. Все собравшиеся были едины в том, что рыбная отрасль сейчас находится в глубоком кризисе. Вот только по-прежнему остается неясным, как ее из этого кризиса выводить.
"Россия в мире входит в четверку лидеров по рыбному промыслу и, пожалуй, находится на первом месте по уровню браконьерства", - заявил журналистам министр Гордеев. По его мнению, чтобы стабилизировать работу рыбопромышленного комплекса, нужно создать "крепкий союз на уровне: федеральный центр - субъект федерации - рыбопромышленные предприятия". Причем этот союз должен регулировать распределение квот на промысел морепродуктов настолько, что часть функций и полномочий федерального центра можно передать на места.
Тем не менее, несмотря на разговоры о тяготах и лишениях, большинство рыбопромышленных предприятий региона вовсе не бедствуют. Отражается отраслевой кризис главным образом на интересах государства, которое не получает от рыбаков ни переработанной рыбопродукции, ни налогов.
В докладе, представленном президенту России Владимиру Путину весной нынешнего года, приморский губернатор Сергей Дарькин назвал состояние рыбной промышленности на Дальнем Востоке "предсмертной агонией". За последние восемь лет в рыбное хозяйство страны было инвестировано вдвое меньше средств, чем в нефтедобывающую промышленность, и в три раза меньше, чем в лесную. В результате общая капитализация рыбохозяйственного комплекса страны не превышает сегодня 1,3 млрд долларов.
По средней стоимости продукции, произведенной из одной тонны сырца, - одному из главных показателей в отрасли - российский Дальний Восток значительно уступает своим соседям. Здесь с тонны переработанного улова удается выручить всего 750 долл., тогда как в Японии - 2500. Ежегодно объемы добычи водных биологических ресурсов падают на 10-12%. Причем снижение производственных показателей отмечается практически во всех районах Дальневосточного бассейна. Например, в Приморском крае улов за год сократился на 30%, на Сахалине падение составило 17%, а в Магаданской области - 32%.
Всего в прошлом году рыбаки региона недосчитались 320 тыс. тонн рыбы и морепродуктов по сравнению с 2002 годом. Такая тенденция сохраняется в течение последних десяти лет.
Результаты затяжного спада в отрасли плачевны. По словам президента Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Приморья Дмитрия Глотова, "Россию изгнали со всех мировых рынков сбыта - согласно последним данным, мы являемся просто сырьевым придатком для Китая, Японии и Кореи".
На Дальнем Востоке промысловики прямо обвиняют в отраслевых неурядицах правительство и Госдуму, где до сих пор не могут разработать закон о рыболовстве, а для Москвы все приморские рыбаки просто "рыбная мафия", из которой не грех выкачивать деньги на государственные нужды. У обеих сторон достаточно весомых аргументов для взаимных обвинений.
Дальневосточные рыбопромышленники убеждены, что государство до сих пор не имеет четкой политики в отношении рыбной отрасли. С одной стороны, постоянно говорится о необходимости реализации конкурентных преимуществ российских рыбаков, а с другой - государство требует от рыбаков обеспечить российский потребительский рынок в первую очередь дешевой морской рыбой. Так как на дешевой рыбе больших денег не заработаешь, рыбакам ловить ее невыгодно. И в этом случае ни о каких конкурентных преимуществах говорить не приходится.
Это противоречие, по мнению председателя совета директоров приморского ЗАО "Ролиз" Александра Линецкого, чьим предшественником в этой должности был губернатор Сергей Дарькин, до сих пор не разрешено.
Сегодня "правила игры" для рыбаков сформулированы лишь в постановлении правительства N704, однако оно имеет множество недостатков. В постановлении, например, не предусмотрен нынешний порядок распределения квот. Разработанный несколько лет назад законопроект, который прошел все три чтения в Госдуме, но до сих пор не вступил в действие из-за президентского вето, уже морально устарел. До сих пор законодательно не решены проблемы определения размера лимитов, механизма передачи их рыбопромышленникам, долгосрочного закрепления рыбных угодий за пользователями, их прав и обязанностей.
Так что г-н Гордеев, заявивший о необходимости принять федеральный закон о рыболовстве и отменить систему распределения ежегодных квот на промысел морепродуктов, ничего нового не сказал. Рыбопромышленники восприняли эти слова весьма скептически. По их мнению, министр сельского хозяйства не может гарантировать разработку и принятие долгожданного закона в ближайшее время.
Различными докладами и программами, посвященными выходу рыбной промышленности из кризиса, исписаны уже центнеры бумаги. Однако существующий порядок распределения квот и налогообложения отрасли фактически толкает дальневосточные траулеры в иностранные порты. Совсем недавно рыбаки праздновали отмену аукционной системы распределения квот. Но несмотря на то, что сейчас квоты даются на пять лет, рыбаки не могут осуществлять долгосрочное планирование своей деятельности. Нет никаких гарантий, что завтра правительство не примет другое постановление, которое полностью поменяет нынешний порядок распределения лимитов.
По оценкам экспертов, прямые убытки отрасли от законодательного "безрыбья" превышают 1 млрд долл. в год. Это происходит оттого, что любое предприятие, получившее квоту на добычу рыбы, сегодня обязано внести авансом 10% налоговых платежей. Затем в соответствии с Налоговым кодексом требуется в короткий срок погасить оставшуюся сумму, предусмотренную ставками за тот или иной вид биоресурсов. Получается, что рыбаки вынуждены платить за еще не пойманную рыбу.
В результате в нынешнем году, например, камчатские предприятия заплатили налоги за 60 тыс. тонн мойвы, но она так и не появилась у берегов полуострова. Тем временем деньги уже перечислены, и возвращать их налоговые органы не станут. Теперь на Камчатке с беспокойством ждут лососевую путину. Если прогнозируемого хода горбуши на нерест не произойдет, перечисленные в бюджет деньги за 130 тыс. тонн этой рыбы тоже будут безвозвратно потеряны.
Кроме того, рыбаки требуют разработать механизм вторичного рынка лимитов на вылов биоресурсов, против чего категорически возражают федеральные чиновники. "Для того чтобы квота стала мощным финансовым инструментом привлечения в отрасль кредитов и инвестиций, владелец должен иметь возможность распоряжаться ею: продать, сдать в аренду другому рыбодобывающему предприятию или заложить в банк", - настаивает в своем докладе Сергей Дарькин. А пока в высоких московских кабинетах решается судьба рыбного промысла на Дальнем Востоке, рыбаки ищут свои способы выживания.
Отсутствие закона толкает дальневосточных рыбаков на заработки в иностранные порты. Уход с внутреннего рынка стимулируют как налоговая, так и таможенная система России. Владелец любой мелкой фирмы с одним-двумя сейнерами готов на пальцах объяснить свою выгоду. Даже при официальном экспорте рыбопродукции размер пошлины за нее не превышает 10%, тогда как при поставках на внутренний рынок предприятие раскошеливается на 20-процентный НДС. В иностранных портах оформление прихода, разгрузки и отхода судна, а также пополнение запасов топлива и провизии занимают три-пять часов. В российских же портах только оформление документов для десятиминутной стоянки может занять два-три дня. А простой судна обходится владельцу от 100 до 500 долл. в час. В результате более 90% рыбопромышленных предприятий кредитуются за границей, а затем по демпинговым ценам расплачиваются рыбой. Затем она возвращается в Россию в переработанном виде, при этом ее стоимость даже при официальном экспорте возрастает в три раза.
Естественно, кроме официального экспорта существует и неофициальный. Сегодня данные российской государственной статистики по вывозу морепродуктов за рубеж отличаются от аналогичных сведений, собранных в Японии, на порядок. Разница составляет около миллиарда долларов, что сопоставимо с размером годового бюджета Приморского края. Эти деньги оказались в карманах рыбаков и преступных группировок, обеспечивающих "крышу".
Главная схема контрабандистов остается прежней: получив разрешение на вылов определенного количества биоресурса, выловить намного больше и скрыть это. Репутацию одной из самых криминализированных рыбодобывающая отрасль вполне оправдывает. Новые меры российского правительства, ужесточающие контроль за контрабандой морских биоресурсов, заставили дальневосточных рыбаков искать новые пути получения "черного нала". В частности, они уже давно научились обманывать систему спутникового мониторинга перемещения судов в районе лова.
Для того чтобы остаться вне контроля рыболовецкому судну, членам экипажа достаточно в буквальном смысле накрыть прибор тазом из любого металла, а при возникновении проблем с пограничниками объяснить помехи плохой погодой или магнитными бурями. Говорят, патент на изобретение при желании может получить капитан скандально известного траулера-рефрижератора "Тулун" Владимир Чупров, который в ноябре 2002 года в течение 14 часов водил таким образом за нос целую эскадру Тихоокеанского флота. Затем появились более "продвинутые" технологии с чипами и дискетами, при использовании которых спутник видит судно совсем не там, где оно ловит рыбу на самом деле.
Основным покупателем браконьерской рыбы и краба по-прежнему остается Япония. Однако после того, как Страна восходящего солнца согласилась сотрудничать с нашими правоохранительными органами и теперь требует у российских рыбаков официальные документы на товар, схема контрабанды слегка поменялась. Теперь вместо Японии наши суда сначала заходят с уловом в менее щепетильный корейский порт, где оформляют легальные таможенные документы на свою продукцию. После этого траулеры идут в Японию, где продукция выдается за корейскую. Сейчас в корейских портах Сокчо и Тонхэ ежедневно разгружается не менее двух десятков российских краболовов, в трюмах каждого более 20 тонн камчатского краба.
"Мы прекрасно знаем, что наша отрасль является сегодня криминализированной и коррумпированной, - говорит профсоюзный лидер рыбаков Камчатки Ирина Орлова. - Но все давно устали от скандалов". По мнению г-жи Орловой, сегодня рыбаки готовы платить за биоресурсы государству, но только после их реализации, а не за "рыбу в воде". Согласны вкладывать деньги в переработку, чтобы поставлять продукцию на внутренний рынок, поддерживать социальную сферу и отраслевую науку. Последнее слово опять за государством - оно должно как можно скорее создать условия для того, чтобы взаимодействие с рыбаками было конструктивным.
Однако надежды на мобильность государства в решении этого вопроса, похоже, несостоятельны. Заместитель руководителя Федерального агентства по рыболовству Сергей Подолян заявил на совещании в Южно-Сахалинске, что "положение, регламентирующее работу агентства, запрещает ему заниматься нормативно-правовой деятельностью". "В связи с тем, что агентство не будет заниматься разработкой этого законопроекта", г-н Подолян честно признал: "федеральный закон "О рыболовстве и охране водных биологических ресурсов" в ближайшее время не будет принят".
Так что, несмотря на все многочисленные совещания и разговоры, все останется по-старому и дальневосточные рыбаки опять останутся без нормативных актов, регламентирующих их деятельность.
