(ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ УЗНИКА ЛАГЕРЯ ЗАХСЕНХАУЗЕН)
11 апреля отмечается Международный день освобождения узников фашистских концлагерей. В связи с этим вчера в актовом зале собеса Ленинского района г. Владимира состоялась встреча бывших узников концлагерей - жителей г. Владимира. На торжественном мероприятии присутствовали более 200 ветеранов и члены их семей.
Всего в нашей области насчитывается 1143 узника, прошедших через ад концлагерей и гетто в Великую Отечественную войну.
В первой половине апреля 1945 г. я работал в лагерной команде "Станция средств связи", расположенной, как и другие рабочие команды заключенных, вне территории жилой зоны самого лагеря смерти, находившегося под г. Оранленсбургом севернее Берлина. В бараках-мастерских эсэсовские радиотехники производили ремонт, восстановление и регулировку военной радиоаппаратуры, в основном радиостанций разного назначения, поступавших с Восточного фронта, ну и мы, узники под командой как бригадиров из арестантов, так и самих эсэсовцев, занимались погрузочно-разгрузочными работами.
Один из апрельских дней очень запомнился мне. После обеда, состоявшего из небольшой миски брюквенной баланды и кусочка суррогатного хлеба весом не более 100-125 г, над перелеском, где находились бараки-мастерские, появился американский самолет-разведчик, обозначив своим дымным шлейфом место предстоящей бомбардировки. Через некоторое время послышался нарастающий гул бомбардировщиков дальнего действия США. Все ближе и ближе к нам раздавались взрывы фугасных бомб, переходящие в настоящую канонаду. Вокруг нас запылали от фосфорных бомб бараки.
Конвоиры-эсэсовцы из дивизии "Мертвая голова" загнали нас в зигзагообразные окопчики, вырытые в полупрофиль, сами же палачи встали над нами с пистолетами наготове у выхода из полуукрытий.
Вот и на наши головы обрушился смертельный шквал сначала фугасных, а позже и зажигательных фосфорных бомб. Инстинктивно я лег на дно окопа лицом вниз, всем телом плотно прижавшись к сырой апрельской земле, вверив свою жизнь Всевышнему, и начал мысленно произносить молитвы, и, видимо, Он услышал меня.
Над нашими головами царила дикая какофония звуков:
земля содрогалась от близких взрывов, фугасок, в воздухе слышался свист осколков бомб и срезанных ими сучьев деревьев, а сверху с брустверов на нас сыпался песок. Но вот так же внезапно налет закончился.
Я вылез из окопа, ощупал себя, стряхнул песок с арестантской робы и наконец понял, что Божьей милостью остался жив и почти, за исключением небольшой контузии, невредим. Оглянулся вокруг: наших конвоиров как ветром сдуло, горели бараки-мастерские и изоляция электрокабелей вместе с деревянными барабанами, на которые они были намотаны.
В одном из бараков-конюшен рухнувшим перекрытием была убита старая лошадь. Голодные узники буквально в считанные минуты растащили ее на куски и тут же пытались их жарить на кострищах. Прихватив первую попавшуюся железяку, возможно, лопату, я тут же присоединился к товарищам. Конечно же, все это "мясо" пришлось съесть сырым, т.к., опомнившись, охрана начала нас собирать и проверять, не сбежал ли кто под шум налета.
Позже стало известно, что во время бомбежки погибло несколько наших товарищей, но не пострадал, по их словам, ни один эсэсовский палач.
Полагаю, что разведка американцев знала об отсутствии среди военнопленных их соотечественников, но знала и то, что там были военнопленные из Канады и много советских военнопленных, да и гражданских тоже. Конечно же, почти все лагерные команды производили военную продукцию, но, видимо, не только это заставило американцев бомбить концлагерь. А ведь Красная Армия могла получить мощное подкрепление за счет военнопленных.
