"Не желая мириться с федеральной "игрой без правил", Москва установила собственные экологические правила, касающиеся всех природных компонентов - воздуха, воды, почвы, зеленых насаждений, деятельности предприятий".
Эти слова министра Московского правительства, руководителя Департамента природопользования и охраны окружающей среды Леонида БОЧИНА, пожалуй, максимально полно освещают современную экологическую политику Москвы, ставшую темой недавней пресс-конференции министра.
При обсуждении экологии столицы москвичей чаще всего интересуют вопросы, которые можно сгруппировать в несколько блоков. Первый - проблемы транспорта, загрязнения им воздуха, автомобильные пробки, качество бензина и дизельного топлива.
Второй круг проблем - состояние зеленых насаждений, их вырубка, замена зеленого парка столицы. Москвичи взволнованы состоянием так называемого "зеленого пояса Подмосковья", который подвергается основательной атаке любителей коттеджных застроек, разрушающих защитный пояс Москвы под видом строительства "физкультурно-оздоровительных комплексов". Да и в принципе забыта защитная функция этого лесного пояса, который создавался решением Совнаркома РСФСР еще в 1935 году специально для защиты воздушного бассейна Москвы. В этот же блок вопросов входят проблемы воды и природоохранных зон.
- Заканчиваются все эти вопросы, - говорит министр, - традиционно для России: что делать и кто виноват?
Именно на эти вопросы Леонид Бочин и постарался ответить журналистам. Он считает одной из важных причин создавшейся ситуации знаменитую фразу булгаковского профессора Преображенского о том, что разруха начинается в головах. А происходит это из-за явного недостатка экологической пропаганды, экологического образования, экологического просвещения. И денег, естественно. Ибо за рубежом существуют благотворительные экологические фонды, а у нас никто не заботится о той среде обитания, в которой живут он сам и его дети. В результате появляется уверенность, что экология - это удел очень богатых, а бедные должны довольствоваться тем, что есть, - дышать тем, чем дышат, пить воду, какую дают, и находиться в той окружающей среде, которая им дарована.
- А что касается виноватых, - сказал Бочин, - есть разные мнения и оценки. Пресса бурлит сенсациями, которые освещают "крестовый поход" против насилия над природой. Но у меня есть своя позиция - чья зона ответственности, тот и виноват. Поэтому правительство имеет собственные программы, которые в разной степени обеспечены ресурсами. Есть программа восстановления зеленых насаждений и биоресурсов, утраченных в силу техногенных нагрузок, есть программа реабилитации малых рек и озер, есть даже программа сдерживания атак автомобильного транспорта, повышения качества моторного топлива, внедрения альтернативных его источников. Эта последняя программа не теоретическая, не философская, а сугубо приземленная. Есть большая и внятная программа оздоровления почвы, контроля за ней и радикального изменения качества завозных почв и фунтов. Есть программа точного контроля воздушной среды, зеленых насаждений, поверхностных вод, почв, городского "подземелья". По оценке зарубежных коллег-экологов, наш комплекс программ является одним из эталонов европейского подхода.
Леонид Бочин подчеркнул, что без вовлечения населения в процесс оздоровления экологической обстановки в городе, в процесс регулирования отношений с природопользователем все попытки что-то улучшить бессмысленны.
- Если власть, - убежден Бочин, -будет изолированно заниматься экологией, а население только будет ожидать результатов, то вряд ли оно чего-то сможет дождаться. Опыт наших коллег из крупнейших мегаполисов мира убедительно свидетельствует, что только в гармонии власти и населения, к тому же просвещенного в экологическом плане и сознательно идущего навстречу власти, можно добиться успеха.
В качестве примера таких сознательных шагов Леонид Бочин назвал "дни без автомобиля", практикуемые сейчас в крупных городах мира - от Рима до Парижа.
- Подобные шаги, - подчеркнул министр, - намерены предпринять и мы.
Естественно, нашу газету прежде всего заинтересовали слова министра о том, что правительство "установило правила деятельности предприятий". Что это за правила, каков истинный вклад промышленности в загрязнение Москвы, что намерено делать правительство, чтобы московские предприятия стали экологически благополучнее? Эти вопросы тем более важны, что не столь давно высшие федеральные экологические власти обвиняли город в том, что некоторые предприятия чрезмерно вредят Москве, и даже обсуждали планы закрытия некоторых из них.
Леонид Бочин, во-первых, успокоил нас, заявив, что доля промышленности в экологически вредных выбросах в атмосферу не превышает 13%. Причем львиную долю в этом занимают энергетические объекты, которые сейчас интенсивно модернизируются, так что вклад других промышленных объектов в загрязнение московского воздуха весьма мал. Чего, к сожалению, нельзя сказать о воде.
- Загрязнение воды, - отметил министр, - происходит в основном по вине московской промышленности. Ни качество очистки сточных вод, ни условия сброса нас удовлетворить не могут.
По словам Леонида Бочина, в определенной мере причиной этого является федеральное законодательство, которое устанавливает нормативы стоков "по факту", что абсолютно недопустимо, ибо трудно придумать более дестимулирующий фактор.
- Кто при таких узаконенных нормах, - удивляется министр, - будет тратить немалые деньги на установку фильтров и очищающих систем?
Министр экологии делит московскую промышленность на несколько блоков. Первый - те предприятия, которые подлежат безусловному выводу. Чаще всего это структуры, которые бесперспективны в финансовом отношении, практически не нужны городу ни с точки зрения своей продукции, ни предоставления рабочих мест. Должны быть выведены и явно вредные для города производства, такие, например, как "Красный богатырь", который уйдет из города в ближайшее время. Впрочем, и там основное место занимают склады. А место на берегу Яузы можно использовать с гораздо большей пользой...
- По сути дела, - говорит Бочин, -речь чаще всего идет о мертвых предприятиях, которые занимаются передачей своих площадей в субаренду. Но, увы, их в городе довольно много.
Вторая группа - это предприятия, готовые переходить на природоохранные технологии, но им не позволяют это сделать финансовые условия или иные причины.
- Для них, - говорит министр, - по моему мнению, должны быть установлены природоохранные налоговые каникулы, которые дали бы им возможность устранить причины, вызывающие загрязнения среды. Но сами эти предприятия должны принять обязательства - к какому сроку они могут внести изменения в технологию. Только так они могут завоевать право остаться в городе.
Те же предприятия, которые благополучны в финансовом отношении, чья продукция востребована, в соответствии с постановлением правительства обязаны иметь современные системы контроля за выбросами как в воздух, так и в воду.
- Речь идет, - поясняет Бочин, -об опломбированных системах автоматического контроля, имеющих выход на пульты городского экологического мониторинга, с тем чтобы при жалобах населения мы имели документацию по каждому случаю выброса вредных веществ.
Это, по словам Бочина, очень важно, ибо без наличия подобных систем не удается зафиксировать нарушения. Ведь, получив сигнал о выбросе, для проверки жалобы в район предприятия направляется машина с лабораторным оборудованием. Пока она доедет, пока сделает замеры, выброс рассеивается, и зачастую доказать ничего невозможно.
- Мы будем настаивать, - предупредил министр, - чтобы подобные предприятия обязательно имели автоматические системы контроля экологических показателей. Отрадно, что такими системами уже оснащаются многие теплоэнергетические объекты, но нужно, чтобы их имели и предприятия всех других отраслей.
Леонид Бочин говорит, что город установил довольно жесткие санкции за правонарушения в сфере экологии. В итоге в 2002 году с нарушителей было взыскано 21 млн. руб. штрафов, в 2003 г. - 45 млн., а сейчас эта цифра будет значительно выше.
- Мы придерживаемся позиции, - говорит министр, - что превентивные меры должны доминировать в законодательстве. Экологические правонарушения должны стать невыгодными! Сумма штрафа должна быть сдерживающим фактором для любого хозяйствующего субъекта. Если штраф является символическим, как это еще недавно было в городе, мы обречены либо увеличивать инспекционные службы до необъяснимого состояния, либо заниматься имитацией контрольной деятельности...
Кстати, Леонид Бочин посетовал, что его департаменту неоднократно приходилось сталкиваться с фальсифицированными документами и видеть "собственную" разрешительную подпись на документах, которые он сроду не выдавал, ибо они не входят в компетенцию департамента! ..
Как известно, недавно Россия присоединилась к Киотскому протоколу, ограничивающему выбросы в атмосферу так называемых парниковых газов. Как относится к этому руководитель Департамента природопользования и охраны окружающей среды?
Оказалось, отрицательно. Он не считает подписание этого протокола фактом экологическим, оценивая это событие как чисто политическое действо, преследующее определенные корыстные цели.
- Мое личное отношение к Киотскому протоколу, - уточняет Леонид Арнольдович, - в высшей мере сдержанное. Я с трудом представляю механизм квотирования выбросов. Когда-то по заказу Федерального агентства окружающей среды
США группа московских математиков разработала модели этого квотирования, которые нынче вернулись к нам. Так что корни идут от собственных "больших ученых". Может быть, теоретически это и интересно, но на практике никогда не апробировалось, и очень сложно себе представить, как можно оценить не расчетные выбросы в атмосферу, основанные на проектных данных, а реальные. Как будут измеряться трансграничные перемещения выбросов? "Набор сомнений" лично для меня огромен. А политические аспекты я не обсуждаю. Поэтому скажем так: остановку "Киотский протокол" мы проехали, и теперь только практика покажет, каковы будут последствия для нашей страны...
- К сожалению, - утверждает московский министр, - в федеральном законодательстве нет исчерпывающего ответа на многие вопросы, в частности даже на такой: все ли строительные объекты подлежат процедуре государственной экологической экспертизы? Есть нормы, которые входят во взаимное противоречие. Например, федеральный закон о государственной экологической экспертизе, принятый в 1995 году, противоречит федеральному же закону об охране окружающей среды. Там разные понятия о том, что подлежит экспертизе и что - нет. Есть ясность лишь в определении объектов, которые "могут оказать негативное воздействие на состояние окружающей среды", - это автозаправочные станции, производственные объекты и т.д. По словам Бочина, экологической экспертизе обязательно подвергается вся градостроительная документация.Не проектная, а именно градостроительная.
- Мы недавно, - говорит Леонид Бочин, - получили исчерпывающее разъяснение за подписью заместителя руководителя Федеральной службы по природоохранному надзору о том, что в случае, если градостроительная документация прошла процедуру государственной экологической экспертизы и получила положительное заключение, точечные объекты уже не подлежат ей. Это в свое время уже подтвердили Верховный суд РФ и Арбитражный суд Москвы. А толкование решения Верховного суда отдельными чиновниками я не комментирую...
А что можно сделать с транспортом - главным источником загрязнения городского воздуха? Ведь именно автомобили дают 87% общего загрязнения атмосферы. По словам Бочина, город имеет самую совершенную систему, купленную в Швеции, которая замеряет качество атмосферного воздуха на основных московских трассах. Информация в режиме реального времени выдается на центральный пульт и показывает содержание в воздухе окислов азота, углерода. Сейчас формируется система измерения так называемых мелких частиц, т.е. дисперсной пыли. Но...
- Когда выйдешь из автомобиля, которому исполнилось десять лет, который оснащен примитивным движком и ходит на проблемном бензине, - говорит министр, - то вряд ли стоит саркастически спрашивать: почему это в городе воздух хуже, чем в деревне? Со всеми этими факторами мы тоже намерены бороться. Например, размер штрафа, налагаемого на владельца АЗС за продажу фальсифицированного бензина, теперь стал равен 200 тысячам рублей. Владельцы вопят в полный голос! Но мы твердо намерены навести в городе порядок.
А помимо этого, говорит министр, здесь напрашивается другой плакатный вопрос: а что ты сделал для победы? Ведь очень многое зависит от самого автовладельца. Нужно ездить на автомобиле, соответствующем хотя бы нормам Евро-2, не говоря уже о том, что сама Европа перешла на Евро-4 и раритеты на ее улицы просто не пускают...
Мусор. Тоже немалая экологическая проблема мегаполиса. Бочин уверен, что так называемые полигоны, то есть, говоря по-русски, свалки, будут постепенно исчезать. Слишком они дороги и экологически вредны. Необходима переработка мусора, а для этого очень желательна система его раздельного сбора.
- Но это, - сетует министр, - напрямую связано с нашей ментальностью и нашей строительной практикой. Хотя эксперименты, проводившиеся в Южном, Юго-Западном и Юго-Восточном округах, имели успех. Население, как мы увидели, с пониманием относится к этой проблеме. Особенно этим увлеклись бомжи, которые разбирают мусор по фракциям и сдают. Кстати, город принял принципиальное решение о возрождении пунктов сбора вторичного сырья. Но пока мы в этом вопросе существенно отстаем от зарубежных стран.
Мешает решению этой проблемы несколько факторов. Прежде всего высота наших домов. В мусоропровод не кинешь отдельно стекло, отдельно ПЭТ-тару, отдельно бумагу и картон. А спускаться с 12-го этажа и раскладывать все это по соответствующим контейнерам никто, естественно, не захочет. Да и наши пятиметровые кухни к рассортировке мусора как-то не располагают. В Европе проще - там жилые дома в основном 2-3-этажные.
- А во-вторых, - говорит Бочин,
- пока никто, в общем-то, не заинтересован в таком сборе. Между тем в мусоре существуют коммерчески привлекательные фракции. Нужны предпринимательские структуры, которые занялись бы этой проблемой. Бумагу и картон они уже, кажется, оценили. Дерево - тоже. Этот мусор приносит им доход. А многие отходы убыточны. Умный зарубежный мир на этот случай принял национальные законы "О таре и упаковке", которые обязывают производителей тары и упаковки за определенную плату принимать их для последующей переработки. (В СССР когда-то, как мы помним, тоже за сданную бутылку платили 12 копеек - достойная по тем временам цена). Эта залоговая стоимость за границей идет на дотирование тех производств, которые возвращают во вторую жизнь многие твердые бытовые отходы. На этой финансовой подпитке создана целая индустрия, весьма активно развивающаяся. В пригороде Токио, например, я любовался современнейшим заводом, который изготавливает новые пластиковые бутылки из использованных. Но он получает дотации из средств, полученных от сбора этих ПЭТ-бутылок. Сейчас мы вместе с японцами разрабатываем ТЭО подобного предприятия. Но будет ли закон, позволяющий дотировать это производство?
Пока, по словам Леонида Бочина, Минэкономразвития на это предложение ответило весьма странно: создайте законопроект сами, а мы, мол, рассмотрим.
Будем надеяться, что Правительству Москвы удастся реализовать те экологические программы, которые намечены. И не станем верить тем, кто уверяет, что экология Москвы находится в катастрофическом состоянии. По словам Бочина, Юрий Лужков говорит о таких людях, что они сначала кричат SOS, а потом уже начинают выяснять - так это или нет. А тем временем в столице вышла книга независимых ученых "Ель и сосна в Москве".
- Если в городе живут эти капризные деревья, являющиеся природным индикатором загрязнений,
- утверждает Бочин, - значит, все далеко не так безысходно, как некоторые пытаются нарисовать.
