Таймыр - наш общий дом
Огромной в белопенных брызгах бирюзовой волной выплеснулся на крутолобый левый берег Енисея город. Словно гигантские солнечные зайчики застыли на фасадах домов, а глубокое бездонное небо, зацепившись за их острые края, оставило на них клочья своего одеяла. Такой я вижу Дудинку в начале 80-х.
Дудочка-Дудиночка, сердца половиночка. (Слова из песни.)
Весеннее утро умывает город. И улыбается солнце. Спят дома, но не люди. Далеко вокруг разносятся звуки работающего порта. Мы сидим у открытого настежь окна, через него врывается свежий, как молодость, ветер. Мы сидим у окна с москвичом, выпускником Суриковского училища художником Сашей, и я слушаю восторженный рассказ о его счастье. Как он встретился совершенно случайно в Москве с начальником Дудинского порта Александром Григорьевичем Кизимом, доверившим ему краски города и настроение людей. Мне тоже передается это состояние, веселость облика города; я хорошо представляю себе, как в полярную ночь не сереет он многогранной массой, а источает свет солнечных зайчиков минувшего лета. Мы, все больше привыкающие к математике жизни, забываем о ее настроении, вкусе. Жаль...
Кизим даже на тренировки в спортзал (он заядлый спортсмен, мастер спорта по борьбе) ходит в своей фуражке с "крабом". Он игрок. Играет в жизнь азартно, со смаком, любя ее. Он удивительно точен в поступках, продуктивен. Он играет в жизнь, как дети: непременно украшая ее, и чтобы обязательно - со счастливым концом. Но ему этого мало: он заражает этой влюбленностью и азартом окружающих.
В 1987 году Дудинский морской порт переработал семь миллионов тонн груза - результат ни до ни после не досягаемый. Этот год стал последним годом работы Александра Григорьевича в качестве начальника порта. "Инженерное мое счастье", - говорит Кизим. А первое их свидание произошло в далеком 61-м. Встрече предшествовал рассказ родственников, место жительства имевших здесь по "прописке" 58 статьи. Наряду с повествованием о зэковском житье-бытье услышал Александр Григорьевич об удивительных людях, созидателях северной земли. Инженер-технолог "Гипроречтранса" тоже хотел быть созидателем, и ему очень хотелось, чтобы "предприятие сельского уровня" (да простят нас с Александром Григорьевичем первостроители) стало современным портом.
В ту пору гостиничные номера "Элдена" были населены экзотической и талантливой публикой, проектирующей и строящей электростанции и портовые сооружения. Споры и разговоры велись до поздней ночи, плавно (плавно ли?) перетекая поутру в служебные кабинеты начальника порта Владимира Ли и главного инженера Вячеслава Баранова. О том времени, спрессованном "грудами дел, суматохой явлений", рассказано немало, и вспоминается оно мной потому лишь, что от твоих знаний тогда зависели пусть малые черты, черточки "чертежей" будущего. Они, эти черты, твоим убеждением доказанные, становились причалами, корпусами цехов. "Мы врастали в порт, а порт врастал в нас", - вспоминает Александр Григорьевич. "Врастание" становилось судьбой, биографией. Соленым флотским лексиконом (а до вуза Кизим с отличием окончил речное училище - оттуда и фуражка с "крабом") весьма живописно повествует Александр Григорьевич о "боевых действиях" главного инженера проекта с эсплуатационниками, которые упомянутым лексиконом владели не менее виртуозно. Было, все было... И когда в 69-м Кизим получил приглашение на работу в порт, рассудил: "Если я протру в проектном институте штаны до старости, то интересного дела не узнаю. Поеду!". И поехал, став заместителем главного инженера порта, а через год - его начальником.
Сегодня Кизим - главный гидролог ЗФ ГМК, в 60 лет защитивший кандидатскую диссертацию и по существу начавший новое дело. Кабинет его скорее напоминает музей, контрастирующий с моложавым здоровенным 70-летним хозяином: нигде не виданные мною ранее фотографии по истории порта, чучела животных и какие-то реликвии, знаки отличия и многочисленные схемы, диаграммы, документы, свидетельствующие о новой работе, значит, и новой главе удивительной жизни.
На одном из фасадов домов в центре Дудинки давно знакомый баннер: "Дудинка - город, порт, судьба". Это про него. И еще про тысячи людей, строивших все эти годы и город, и порт, и свою судьбу, в которой было все. Была продленная, а потом и круглогодичная зимняя навигация, новый флот и новые гидротехнические сооружения, новая техника и, наконец, звание морского порта. Усмиряли ледоход, загоняя его в рукотворное "стойло". С 1975 по 1987 годы порт невиданными - по 600 тысяч тонн - технико-экономическими "шагами" прибавлял грузооборот. "Требуются личности!" - провозгласил Кизим. Личности появлялись, выкристаллизовываясь в больших делах, собирались им по стране. И восторженный рассказ художника Саши, которым я начал эту главу, по-моему, иллюстрирует время свершений. И заголовок этот, который я позаимствовал из книги Игоря Дуэля "Дорога вдоль фасада", очень даже соответствует повествованию об Александре Григорьевиче. Он - личность, созданная временем и создающая время.
Наше богатство?С некоторых пор природное богатство Таймыра носит - как бы это поделикатнее сказать - абстрактно-никчемный характер. Вроде оно и есть, и даже никто не спорит, что оно - богатство, да как-то так выходит, что подступиться к нему никак нельзя. Такое оно, бросовое богатство: как его ни считай, все себе в убыток!
"Лучший друг железнодорожников" и "великий кормчий" Иосиф Сталин помимо марксовых догматов хорошо понимал объективное: что дороги - это по существу и есть государство. А потому строил дорогу на Север по исторически сложившемуся на Руси опыту, то есть на костях и судьбах людей. Слава Богу, теперь энергию людей используют не как "сталинские щепки". Сегодня мы на Таймыре имеем, по крайней мере, три транспортные схемы: Северный морской и речной пути, авиаперевозки. Спетое некогда песенником "Отрезаны мы Енисеем от большой земли" оказалось пророчеством: речная навигация утратила свою экономическую привлекательность, что обрекло тысячекилометровое пространство от Подкаменной Тунгусски до Дудинки на медленное вымирание.
Северный морской путь вызывает у экологов все большую тревогу, да и путь этот лишь до Дудинки, дальше судам ледового класса ходу нет. Авиаперевозки с их галопирующими тарифами в социальной перспективе двусмысленны; да и не перевезешь все и вся авиатранспортом. Их Величества Тарифы - камень преткновения в будущей судьбе освоения северных территорий. Эта невеселая мысль звучала как одна из главных на международной научно-практической конференции, в августе прошлого года состоявшейся в Дудинке и посвященной освоению биологических ресурсов Таймыра. В который раз пришлось услышать сетования ученых и практиков на то, что несметные оленьи стада и рыбные запасы озер и рек, даже при их промышленном освоении и глубокой переработке, до рынка сбыта не доберутся: тарифы! Научные изыскания и геологоразведка подземных кладовых проблемны: тарифы! Развитие инфраструктуры городов и селений высокозатратны: тарифы!.. "И теперь в моих песнях сплошные нули". Доклад А.Г. Кизима о возможностях (наконец-то!) организации зимней речной навигации был гимном радостной перспективы при общем "тарифном" унынии. Уже сейчас, предлагал Александр Григорьевич, работают специалисты Красноярского технологического университета над созданием санных поездов, способных перевозить одновременно по 500-700 тонн грузов. А ледовые дороги построит сама природа. Повторю, это было как песня, как ветер перемен!.. Мы долго говорили об этом после конференции.
И вот новая встреча через полгода. Но вначале, пожалуй, упомяну еще об одном событии, имеющем отношение к этой теме. О сентябрьском симпозиуме ученых Сибири и Дальнего Востока, где из уст председательствующего прозвучало неутешительное: "Историей нам отпущено не более десятка лет на развитие транспортного сообщения на территориях. Ничегонеделание скажется социальной и экономической катастрофой и просто грозит экспансией!".
***
...Я вспоминаю доклад - не доклад даже, а реальную программу - Владимира Ивановича Долгих, секретаря ЦК КПСС, который в 1985 году говорил о том, что Норильск должен стать и станет форпостом освоения территории. И мы, журналисты, должны проповедовать - так и сказал - эту будущность среди людей. Вот я и проповедую...
"Как наш спасительный караван?" - спрашиваю у Кизима. Александр Григорьевич заметно скучнеет, рассказывая, что логистиками ГМК просчитана экономика зимней речной навигации. И выводы не в пользу последней. Сегодня выходит - и делаются уже практические шаги - выгоднее развивать Северный морской путь, строя новый ледокольный флот (суда такого класса есть в Финляндии); выход ГМК на мировой рынок диктует более рациональное использование этой транспортной схемы.
"Но ведь совсем не так стояла проблема, - говорю я собеседнику. - Это не локальная задача НПР, это судьба не одной территории, включая и территорию Таймыра". Александр Григорьевич соглашается: "Да, подходить нужно с другими мерками (будущее людей - "мерки"?) и масштабами. Но проблема не брошена, создана рабочая группа в крае, которая должна учесть не только экономическую, но и социальную составляющую проекта. Но нет денег...".
Это не мое разочарование, друзья мои, это наше общее разочарование. Я бы не хотел, чтобы вы заподозрили меня в бараньем упрямстве и нежелании учитывать экономические реалии. Но позвольте напомнить про Аляску, прозывавшуюся русской. Что это - удел наш наступать на исторические "грабли"?!
Вы бывали в Игарке? Нет? И не советую: печальное зрелище. А каких-нибудь два десятка лет это был наполненный кипучей жизнью город-порт, где швартовались суда многих стран мира. И сны там людям, думаю, снились счастливые, а не полные безнадеги. Которая наяву, а не во сне. Пустые дома. Отсутствие работы... Поди, оскудело лесное богатство? Отнюдь.
"Эй, товарищ, больше жизни!"
В 1988 году у Дудинского морского порта появился новый начальник. Он стал действительно новым, впервые избранным коллективом. Это был Лонгин Хан. И порт был новым. Не в смысле техники, причалов, а обновился он людьми. Я ходил с Лонгином Андреевичем по многочисленным собраниям, вспыхивающим как костры и таким же жарким, и видел, как рождается новое время и новые люди - открытые, смелые, бескомпромиссные, неравнодушные. Среди них еще были люди, помнившие растянувшиеся с южной окраины города до самого порта длинные этапы - амбалов-доходяг, кострожегов, умниц спецов и "социально близких"...
Были горячие дни речной навигации, и люди говорили: "Зачем привозить сезонников? Платите нам по справедливости - мы сами сделаем работу". Выяснялось, что люди умеют считать. Умеют говорить дельно. И работать умеют.
Я же вспоминал рассказ заместителя начальника порта Виталия Персианова о 70-х годах, когда на базах и причалах появились небольшие погрузчики "Тойота". Был "бунт машин": люди видели во вспомогательной технике врага, отнимающего у них заработки. Люди ломали машины. Как мало времени прошло и как много!... Это были те же люди, выступавшие и присутствовавшие на собрании. Они были теми же - и другими. Новое время стучалось в водные ворота Таймыра.
Эти люди пережили непростые годы вместе с портом, родным предприятием и судьбой.
В начале 70-х, работая корреспондентом в Казахстане, попал я в одну из геологоразведочных партий. В степи, в удалении на сотни километров от городов, увидел я то, что навсегда поразило и осталось в памяти - результат труда организатора, его непоказушной любви к делу и людям. Я увидел ухоженный поселок со спортзалом и бассейном (!), вкусным хлебом пекарни и таким же вкусным обедом в чистенькой столовой, с умными книжками библиотеки. Партия демонстрировала фантастическую производительность в отрасли по Союзу. Валерий Тихонов, хозяин и маг всего этого великолепия, направляясь на работу и завидев невеселого буровика, непременно подходил к нему со словами: "Эй, товарищ, больше жизни!".
И вспомнил я этого человека и труд его, потому что сегодня вижу портовиков на подъеме, в новых (простите за канцеляризм) социально-экономических условиях.
Я искренне радуюсь успехам комбината. И уважаю его экономическую живучесть. Но комбинат - это не вся Россия. И люди, живущие в Игарке, не так уж далеки и, смею надеяться, не безразличны нам. И не только в Игарке, а и в северных поселках. Наш "форпост" уже давно островок благополучия. Выходит, что наше богатство - пустынная пустыня?
Такой у нас невеселый разговор вышел с оптимистом Александром Кизимом.
Назад в будущее
Заря "Зари Таймыра" закатилась; хозяйство лежало на боку. Остальные хозяйства агропромышленного комплекса чувствовали себя не лучше, имея многомиллионные долги.
- Если сравнить сельское хозяйство округа, - рассказывает заместитель губернатора Лонгин Хан, - с путником, вышедшим в дорогу, то можно сказать, что цели, если они и существовали, были мало понятны, а дороги и вовсе не было. Долго и старательно отучали людей от работы, зависимости качества жизни от ее результатов. Разрушительность такой психологии была наиболее опасна.
Воспользуемся предложенным Лонгином Андреевичем образом и продолжим.
В 1985 году, рассказывая о житье-бытье Волочанского зверосовхоза, предприятия в ту пору и по тем меркам передового, делился я впечатлениями о встрече с бригадой рыболовов на одной из рыболовецких точек, принадлежавших этому хозяйству. Рассказывал о тяжелом труде (восторженно), о неуюте кочевой жизни (патетически), о том, какие это симпатичные, не испорченные цивилизацией люди (умиленно-лирически). Закусывая алкоголь свежей рыбой, я наивно интересовался, как они проводят свой отпуск. Рыбаки, моего вопроса не поняв, переглянулись. На обратном пути главный охотовед совхоза втолковывал мне, что отпуска у них нет, если не считать дней сомнительного отдохновения в той же Волочанке. И добавил, что о заработке они имеют не менее смутное представление, чем об отпуске. Не знаю, как отнесетесь вы к этому факту, рассказанному через много лет. Но вот что я думаю. Дело не в наличии или отсутствии отпуска, а в том, что подходили к укладу жизни коренных народов с позиций псевдоцивилизованности, в которой они вряд ли нуждались. И не об отпуске мечталось им тогда, а о возвращении к привычному укладу жизни, дорогу к которому преграждали, повторю, псевдоценностями.
Но вернемся в недавние дни. Попытка "вырулить" на новые пути хозяйствования с помощью ГУПов (государственных унитарных предприятий) тоже оказалась тупиковой.
В начале марта, рассматривая на заседании комиссии окружной Думы по сельскому хозяйству положение финансовых дел в разваливающихся ГУПах, председатель комиссии так прокомментировал результаты работы:
- Мы представляли положение дел в этих хозяйствах как плохое. На самом же деле оно из рук вон скверное.
За какими бы аббревиатурами ни скрывалась экономическая немощь, результат будет один.
- И не рыбу у реки нужно давать человеку, - продолжает череду образов Лонгин Хан, - а удочку.
Съезд оленеводов Таймыра, проходивший в конце ноября 2003 года, стал звеном в цепи реальных социально-экономических программ возрождения северного села, промыслов и, что особенно важно, естественного уклада жизни коренных народов.
- В минувшем году, - отмечает заместитель губернатора округа по региональной политике Владимир Парфирьев, - мы провели конкурсный отбор на должности руководителей муниципальных образований. Из 178 человек, участвовавших в нем, 122 - представители коренных национальностей. Сегодня люди поверили, что их судьба, наконец-то, в их руках. Принятое Постановление "О первоочередных мерах развития традиционных форм хозяйствования" предусматривает юридическое закрепление общинно-родовых, общинных, семейно-родовых форм хозяйствования. Избрание главы администрации в Волочанке продемонстрировало интерес людей к общественной жизни; опыт избирательной системы будет распространен повсеместно с 2006 года. Введение фиксированных справедливых цен на закуп сельскохозяйственной продукции должен положить конец обираловке тружеников.
Не торопись винить меня, читатель, в восторженности. Таковой нет. Еще много нужно пройти по этому пути, но начало-то положено! Не избежать хождения и мытарств в многочисленных инстанциях при регистрации хозяйства (Владимир Парфирьев сказал, что будет создан отдел помощи). Правдами и неправдами еще скупают за бесценок с таким трудом добытую сельхозпродукцию. В социальном обустройстве поселков еще много прорех.
Но ведь есть и другое. Всерьез заговорили о сохранении языков и самобытной культуры, на нужды которой впервые(!) отдельной строкой бюджета отпущено пять миллионов рублей. Выделяемая помощь имеет прикладной и адресный характер - это сети, оружие, "Бураны". Народился новый фермерский класс (Лонгин Хан рассказывал о богатеньких фермерах, приобретающих не "Бураны" - вездеходы).
Наметившийся путь ясен и четок. Потому что он, наконец, соединил доброе прошлое северных народов с будущим.
Дудинка-Норильск
