С помощью Европы нам предстоит выбираться из токсической ловушки
- Сегодня при Правительстве формируется комиссия по химической и биологической безопасности, - этими словами парламентские слушания по вопросу подготовки ратификации Стокгольмской конвенции открыл председатель Комитета Государственной Думы по экологии Владимир Грачев. - А вопрос о стойких органических загрязнениях -важнейший вопрос глобального значения. Мы просто долгое время не понимали этой опасности.
Стокгольмская конвенция не Киотский протокол, ее в школах не проходят. Большинство из нас даже не догадывается, какая новая угроза повисла над человечеством: о гибельном воздействии стойких органических загрязнителей (СОЗ) в учебниках ничего нет. А между тем в России, как и во всем мире, накоплены тысячи тонн химических органических соединений, представляющих колоссальную опасность. Речь идет о хлор- и фторорганических соединениях - старых ядохимикатах и продуктах разложения хлорсодержащих полимеров, часть из которых - это широко используемые в недалеком прошлом пестициды. Эти вещества, однажды попав в окружающую среду, могут циркулировать в ней десятилетиями, сохраняя высокую токсичность. Попытки избавиться от них простыми средствами, например сжигая их, порождают еще более ядовитые соединения - диоксины. Даже один грамм диоксина, попавший в организм человека, может вызвать раковое заболевание!
Стокгольмская конвенция о стойких органических загрязнителях вступила в силу 17 мая 2004 года. Согласно этому глобальному договору под запрет попали 12 наиболее токсичных и опасных химикатов, которые экологи прозвали грязной дюжиной. На подписание конвенции другим странам был отведен еще год.
Россия подписала конвенцию в самый последний день в 11.15 по нью-йоркскому времени. Успели.
Ситуация с супертоксинами в России катастрофическая.
Например, запасы запрещенных к применению хлорорганических пестицидов на сегодня в России составляют 1 миллион 100 тысяч тонн! Производство полихлорбифенилов (ПХБ) хоть и прекращено у нас 10 лет назад, но в энергосистемах и других отраслях промышленности находится еще 10 тысяч трансформаторов и 500 тысяч конденсаторов, в которых в качестве диэлектрика используется ПХБ, а это 30 тысяч тонн опаснейшего вещества. Диоксины, фураны выбрасывают предприятия химической, металлургической, нефтеперерабатывающей промышленности, установки для сжигания отходов и мусора, лесные пожары. Сельское хозяйство продолжает оставаться одним из основных источников загрязнения воды химикатами.
Но самое главное, что по большому счету никто точно не знает, как и где хранятся или захоронены супертоксины.
- Со старыми захоронениями большие проблемы, - сказал на парламентских слушаниях начальник отдела по контролю и надзору за соблюдением требований экологической безопасности при особых видах воздействия на окружающую среду управления контроля и надзора в области охраны окружающей среды Андрей Печкуров. - Например, Россия долгое время широко использовала ДДТ - и в лесном хозяйстве, и в сельском, и даже по медицинским показателям. После запрещения его промышленного производства этот токсин зачастую захоранивали траншейным способом без какой-либо гидроизоляции. Информация о таких захоронениях отсутствует, и никакого контроля за могильниками не ведется. Только когда вскрывается очередное хранилище, в аварийном режиме принимаются меры по ликвидации последствий. Конечно, сейчас уже невозможно на эти могильники установить право собственности, но тогда должны работать механизмы субвенции субъектов Российской Федерации, чтобы легитимно, без надрыва решать эти вопросы. Впрочем, действующие склады, где сегодня хранятся опаснейшие токсины, тоже в аварийном состоянии. Как сообщили представители Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору, проверив места хранения пестицидов в хозяйствах и на предприятиях, большая часть складов представляют собой деревянные конструкции, находящиеся в аварийном и ветхом состоянии. Из имеющихся 483 складов в Тверской области лишь четыре приспособлены для хранения токсинов, из 199 в Тюменской - 12. А если учесть, что тащат с этих складов ядохимикаты все кому не лень ничуть не меньше, чем комбикорма с ферм, - ситуация явно вышла из-под контроля. Не меньше проблем с вышедшими из строя трансформаторами - как правило, предприятия просто складируют их на своей территории. Строительство дорогостоящих установок по обезвреживанию ПХБ, слитых из трансформаторов, сегодня не по карману даже производственным монстрам - для этих целей нужно использовать либо ракетный двигатель, либо технологии высокотемпературного окисления с циклонным реактором, либо плазмотроны. Но, даже когда по линии конвенции финансовая компания скандинавской страны выделила нам 2 млн. евро, чтобы запустить такую "экологичную топку" на северо-западе страны, встали на дыбы природоохранные органы Ленинградской области. А если учесть, что территория России подвержена процессу накопления не только собственных загрязнителей, но и поступающих от стран Северной Африки, Ближнего Востока и Азии, картина видится совсем не радостной.
- Пока в законе о федеральном бюджете не будут закладывать целевое выделение средств для проведения утилизации пришедших в негодность пестицидов с истекшим сроком хранения, толка будет мало, - считают в Министерстве сельского хозяйства.
- Из-за чрезвычайно высокой стоимости определения концентраций стойких органических загрязнителей Россия не имеет возможности осуществлять мониторинг таких супертоксинов, как диоксины и фураны, и оценить ситуацию в целом по стране, - считают в Федеральной службе по экологическому, технологическому и атомному надзору.
Сегодня в России не более пяти лабораторий, компетенция которых позволяет проводить анализ по стойким органическим загрязнителям. По большому счету это "кот наплакал". Только один анализ образца на диоксин стоит более 1000 долларов. Чтобы решить вопрос уничтожения ПВХ, нужно найти уже 100 млн. долларов. Одним словом, самостоятельно Россия из токсической ловушки не выберется.
Несмотря на то, что наша страна не очень-то торопилась подписывать Стокгольмскую конвенцию - в то время надеялись заработать на размещении и захоранивании у себя ввозимых из Европы "грязных" технологий, - неучастие в конвенции России лишало этот документ смысла: ведь для стойких отравляющих загрязнителей границ не существует. Именно поэтому целый год западные экологи уговаривали нас, как капризную девицу, присоединиться к конвенции, суля гранты, техническое содействие и гибкий подход к оценке выполнения обязательств. Помимо того, что все страны с переходной экономикой, ставшие стороной конвенции, могут претендовать на определенные финансовые средства для разработки Национального плана выполнения Стокгольмской конвенции и для последующей реализации этого плана, Россия, как Индия и Китай, в силу специфических условий и масштабности территории получит еще дополнительные средства.
- То, что мы подписали конвенцию, позволит получать в полной мере международную помощь, а если ратифицируем ее, то это оптимизирует ситуацию с разработкой и реализацией конкретных планов действия в отношении СОЗ, - выступил Андрей Печкуров.
- А если учесть, что Евросоюз ставит своей задачей в ближайшее время расширить список "грязной дюжины" с 12 запрещенных токсинов до 16, - добавил свою точку зрения на необходимость принятия Россией стокгольмского соглашения директор Центра международных проектов Сергей Тихонов, - участие в Стокгольмской конвенции позволит нам отстаивать свои национальные интересы в переговорном процессе по расширению списка "грязной дюжины", иначе мы не сможем способствовать включению или исключению того или иного химического вещества, что необходимо нам в области экономических, военных, экологических интересов.
Сегодня четыре страны СНГ - Армения, Азербайджан, Белоруссия, Молдова - являются уже сторонами конвенции, еще шесть - Грузия, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Украина - подписали ее.
- Нам нельзя отставать, наши экологические, экономические, политические интересы близки к интересам этих стран: не поддержим конвенцию - потеряем лидерство в области природоохранной политики.
Единственный, кто сегодня выступает против вступления России в стокгольмский альянс, - это наше родное Министерство финансов. Потому что в будущем, по его подсчетам, для того чтобы России выполнить свои обязательства на 25 лет, нужно будет отыскать по финансовым закромам 100 млн. долларов.
Вот только искать эти 100 миллионов, как выяснилось на парламентских слушаниях, нужно будет вовсе не по сусекам.
- Это инвестиционные деньги и эксплуатационные затраты, которые должны быть самоокупаемы, - успокоил всех представитель Министерства промышленности и энергетики Российской Федерации.
А пока сыр-бор, международные мониторинги выдали еще один показатель: по числу содержания диоксинов в молоке кормящих женщин самый отравленный город мира - наш Чапаевск в самом центре Самарской области. Согласитесь, нам уже не до капризов...
