Резкий рост цен на такси в крупнейших городах России вновь оказался в центре внимания — в июле 2025 года Генпрокуратура инициировала проверки в ответ на массовые жалобы граждан. Формально поводом стали скачки тарифов в периоды сбоев связи, но по сути — регуляторы подошли к системной проблеме: непрозрачное ценообразование агрегаторов и растущий дефицит водителей. Вопросы вызывает не только методика определения тарифов, но и структура самого рынка, где цифровые платформы оказывают все большее влияние на баланс спроса и предложения.
Почему дорожает такси — факторы и цифры
По данным Росстата, с мая 2024 по май 2025 года стоимость поездки на такси в Москве выросла в среднем на 30,8%. В Московской области — на 35% (Источник: Росстат, 2025). Аналитический центр при правительстве называет более сдержанную цифру — +25,2%. «Яндекс Такси» утверждает, что рост составил лишь 16%, однако использует усредненные данные сразу по Москве и области. При этом независимые замеры показывают рост цен на отдельных маршрутах до 70% год к году (Источник: Известия, 2025).
Наиболее резкий рост цен фиксируется в периоды массовых отключений мобильного интернета, вызванных мерами безопасности — например, при угрозе БПЛА. В эти моменты цены в Москве и Санкт-Петербурге увеличивались в 1,5–2 раза, в регионах — на 50–130% (Источник: Коммерсантъ, 2025). Причина — сбой в работе платформ: водители теряют доступ к сервисам, предложение резко сокращается, а спрос остается высоким.
Алгоритмы, коэффициенты, дефицит: как работает рынок
Сервисы утверждают, что тарифы формируются «исключительно балансом спроса и предложения», но как именно — остается непрозрачным. Повышающие коэффициенты могут срабатывать из-за трафика, плохой погоды, нехватки водителей — и быть недоступны для внешнего анализа. Сейчас пользователи могут видеть, что коэффициент применён, но не его величину или алгоритм расчета (Источник: Известия, 2025).
Ситуацию усугубляет отток водителей: в мае 2025 года в системе «Аналитика работы такси» было зарегистрировано 422 тыс. водителей, но реально работали лишь 150 тыс. (Источник: Дептранс Москвы). В среднем водитель такси работает 8–10 месяцев, затем покидает отрасль из-за низкой маржинальности, высоких требований и издержек. Прогнозируемый отток — ещё 10% до середины 2026 года.
Регуляторный ответ и рыночные ограничения
Генпрокуратура инициировала проверку обоснованности роста цен на такси в условиях ограниченного интернета, заподозрив возможный сговор (Источник: Коммерсантъ, 2025). ФАС, в свою очередь, продолжает собственный мониторинг и проверку 344 агрегаторов в 85 регионах страны. Однако аналитики указывают, что реальных инструментов влияния у регуляторов пока ограничено: алгоритмы ценообразования — собственность платформ, а рынок фактически не допускает внешнего аудита.
Эксперты подчеркивают: искусственное сдерживание цен может лишь усилить дефицит. «Если цена не отражает реальных затрат и спроса, водители просто не выйдут на линию», — считает Максим Именинник, основатель «ИксКар». Однако полная либерализация тоже не решит проблему, так как основные барьеры — системные: высокая комиссия агрегаторов (до 22% с заказа), дефицит машин, жесткие регуляторные ограничения для частников.
Что дальше: сценарии развития
Для стабилизации рынка эксперты предлагают:
-
Упрощение допуска частных водителей — особенно в крупных городах, где сейчас преобладает модель аренды;
-
Прозрачность алгоритмов — внедрение нормативных требований к расчету коэффициентов;
-
Стимулы для удержания водителей — включая компенсации расходов и снижение комиссии агрегаторов;
-
Разделение функций агрегатора и перевозчика — в целях недопущения доминирования на рынке.
Однако без изменения модели взаимодействия между платформами, государством и перевозчиками — цены продолжат расти, а сервис снижать доступность.
Такси в России оказалось в центре тройного давления: регуляторного, рыночного и цифрового. Цены растут не из-за одного фактора, а из-за сложного переплетения спроса, снижения предложения и алгоритмического управления. Без системного вмешательства рынок будет и дальше развиваться по сценарию «дигитального олигополизма», где правила устанавливают не ведомства, а серверы.
